Зачем мы видим сны? Ответ на этот вопрос, помимо череды многих других, расскажет больше о самом человеке, который спрашивает. Те, кто кичится тем насколько они прагматичны и приверженцы научного видения, скажут, что эти вопросы не имеют смысла или, в лучшем случае, ответят, что сны – скучный, но необходимый процесс для консолидации воспоминаний за день. Те же, кто считает себя людьми духовными, будут настаивать на том, что сны – это некие послания из запределья. Хотя, если вдуматься, прагматичный вариант – не более убедителен, нежели чудной.
Если сны являются случайными сигналами в головном мозге, как так получается, что они имеют связанный сюжет? А если они всего лишь банальный пересказ повседневных событий, как получается, что они часто чрезвычайно затейливы, назойливы или фантастичны? (Не волнуйтесь здесь не последует примера из жизни автора; хотя, идея, что нет ничего скучнее, чем сны другого, сама по себе заслуживает интереса). Джеймс Холлис, психотерапевт юнгианского направления, для кого сны отнюдь не лишены смысла, пишет: «Кому бы нужно было придумывать всё это?» Ночь за ночью, вы отправляетесь в кровать, а невообразимо странные истории оказываются в вашей голове независимо от вашего желания! Не говорите только, что здесь не происходит ничего интересного.
По очевидной причине, что только вы видите сны, другим сложно их изучать в лаборатории. Действительно, американский философ Дэниел Деннет отмечает, что вы даже не можете быть уверены, что испытываете сны, по-крайней мере в том смысле, которые многие вкладывают в это понятие. Ведь вы «вспоминаете» их, когда просыпаетесь, но откуда вы знаете, что воспоминания о сне не были «записаны» во время подьёма? В то же время, последние работы исследователей, включая Мэтью Уолкера, автора книги «Почему мы спим»,
наталкивают на теорию, что сны нечто вроде ночной психотерапии: во время фазы быстрого сна нам приходится повторно перерабатывать эмоционально заряженный опыт, но в отсутствие нейромедиатора норадреналина, вызывающего тревогу. В экспериментах люди, которым демонстрировали эмоционально заряженные картинки, при повторном показе после хорошего сна, реагировали намного спокойнее на эти картинки. Ни бессонная ночь, ни простое течение времени не показали такого же эффекта.Карла Юнга определённо не устроило бы это объяснение. Он утверждал – если упрощённо – сны являются сообщениями нашего бессознательного, предлагающего в символической форме, инсайты и решения, которые сознание могло пропустить. Что сны – когда вы кубарем несётесь по уклону в тележке из супермаркета, набирая скорость, в сторону обрыва. Что они могут говорить о том, что вам следует что-то поменять в жизни.
И вот, вы записываете сон, изучаете его, с помощью или без помощи психотерапевта, пытаетесь применить разные интерпретации, и, если одно из них выглядит правдоподобно (вызвало мурашки по телу или сильный эмоциональный отклик), значит вы исследуете эту интерпретацию дальше.
Что замечательно, вы могли заметить, подобный подход будет работать даже, если Юнг не прав, и сны были бы не более, чем случайностью. Если вы обращаетесь со снами, как с чем-то потенциально значимым, оставляя те интерпретации, которые вызывают отклик, вы придёте в конце концов к значимым инсайдам в любом случае. Автору приходилось заниматься подобными интерпретациями, и он настоятельно советует их придерживаться. В итоге, попытаться понять что ваши сны могут поведать – всё равно что спрашивать вопросы, которые иначе вы бы никогда не задавали себе. Настолько они непростые. Даже, если в реальности, сны не пытаются вам рассказать ровным счётом ничего.
Перевод оригинальной статьи the Guardian: Are our dreams trying to tell us something – or should we sleep on it?
